Классовый подход к политике обосновал. Классовый подход к пониманию сущности государства. Проблемы обновления и точки развития

Право - возведенная в закон воля господствующего класса, определяемая материальными условиями жизни этого класса.

Таким образом, классово-волевое понимание буржуазного права, высказанное в данном определении было распространено и на понимание сущности права. В этом случае право выступает как средство подавления сопротивления эксплуатируемых классов.

Право не воплощает представление о справедливости, а обусловлено только экономическим базисом общества.

Вывод: классовый характер права - это представление о государстве и праве как средствах, орудиях в руках господствующего класса.

2) общесоциальный подход. В рамках данного подхода сущность понимается как возведенная в закон воля социальной группы, обладающей реальной государственной властью, а также сущность права - это социальная свобода, соединенная с социальной ответственностью и реальные общественные отношения, складывающиеся в обществе.

Так, представители социологической школы права трактовали право следующим образом: право - это сама действительность, реальные правоотношения, складывающиеся вопреки существующим правовым идеям. Праву как системе общественных отношений присуще конкретность, стабильность, определенность. Право - это применение равного мерила. Право создается не только в гос учреждениях, а оно возникает в процессе развития общественных отношений, разграничения и согласования интересов людей. И на основе практики складываются новые однотипные правовые отношения, взаимные права и обязанности участников которых выражают наиболее целесообразные способы социальных связей, согласование интересов, решения споров и конфликтов.

Общесоциальное начало в сущности права: общечеловеческие ценности должны соответствовать общим и индивидуальным интересам населения страны

Есть иные подходы к сущности права. Так на основе классового подхода сформировались нормативный и широкий подходы.

3) нормативный подход (Йоффе, Городский, Кельзен, Недбайло) дает четкое ограничение права от морали и религии, а также от процесса его реализации.

Данный подход служит основой обеспечения законности и правопорядка и дает определенный вектор для законодателей и правоприменительных органов.

Основные положения, характеризующие нормативный подход к пониманию сущности права:

1) право - это воля господствующего класса

2) выраженная в праве классовая воля возведена в закон, право трактуется не как совокупность норм, а как их система

3) право связано с государством, исходит от государства и обеспечивается его принудительной силой, только государство может установить юридические нормы.

4) в рамках данного подхода право отождествляется с законом

5) правоотношения - общественные отношения, урегулированные нормой права, оно представляет собой внешнее по отношению к правовым нормам и самому праву не совпадающее с ним явление правоотношения - та форма, в которой реализуются, осуществляются, претворяются в жизнь правовые нормы.

6) субъективное право возникает на основе объективного права и производно от него

4) широкий подход к пониманию сущности права. В рамках данного подхода разрабатываются проблемы правоотношения, субъективных прав и юридических обязанностей, формируется понятие правовой систем и правовой основы общества.

Предпринимается попытка установить место правоотношений в механизме правового регулирования, раскрыть их взаимосвязь с нормой права и отделить форму правового регулирования от его предмета.

В рамках данного подхода право понимается - как единство правовых норм, правоотношений, правосознания

Вообще широкий и нормативный подход имеют определенное сходство:

1) оба подхода основываются на марксистской диалектике

2) отождествляется право и закон

3) право продукт правотворческой деятельности государства

Ближе к общесоциальному подходу находятся философский и интегративный подходы .

Та или иная фаза развития (формация) обусловливает существование классов: классы рабовладельцев и рабов, феодалов и крестьян, буржуазии и пролетариата. Между классами устанавливаются конфликтные взаимоотношения в силу существования между ними противоречий относительно владения собственностью. То есть в основе деления общества на классы лежит отношение к собственности, средствам производства – это главный классообразующий признак. Классы различаются по способам получения дохода: у капиталиста способом служит прибыль, у рабочего – заработная плата. Стремление капиталиста преумножить прибыль заставляет его урезать заработные платы рабочим, т.е. недоплачивать вознаграждение за их труд. В этом заключается суть антагонистического характера классовых противоречий.

Классовые противоречия можно разрешить лишь с ликвидацией класса буржуазии как класса с помощью диктатуры пролетариата. Но пролетариат должен осознать свои интересы и стать классом «для себя», то есть классом, способным отстаивать свои интересы. Для того чтобы рабочий класс осознал эту миссию, нужна коммунистическая партия, которая будет просвещать рабочий класс и организовывать его деятельность.

Способы разрешения конфликта

Метод разрешения конфликта – социальная революция (это быстрый качественный резкий сдвиг в смене способа производства и замены его новым способом производства, новым типом общества). Основой является применение насилия в форме диктатуры пролетариата.

«Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер. Политическая власть в собственном смысле слова – это организованное насилие одного класса для подавления другого. Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путем революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса.

На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех ».

Похожая информация:

1. I. Конституционная модель местного самоуправления в России и его роль в формировании демократического государства и гражданского общества
2. II. Требования к порядку предоставления государственной услуги содействия гражданам в поиске подходящей работы, а работодателям в подборе необходимых работников

Заведующая кафедрой социально экономических систем и социальной политики Высшей школы экономики Наталья Тихонова считает, что во главу угла при определении "среднего класса" должен ставиться не доход или потребление как таковые, а наличие капитала, экономического или человеческого, позволяющего этот доход получать. Профессор Высшей школы экономики Овсей Шкаратан отмечает, что наш средний класс разнороден и не все его составляющие играют положительную с точки зрения развития экономики роль.

Доля среднего класса в стране увеличится, а средняя зарплата его представителей составит 30 тыс. долларов в год, заявила в конце прошлой недели глава Минэкономразвития Эльвира Набиуллина. Такой ход событий заложен в Концепции-2020.

Однако во всем этом есть одно большое "но" - правительство, как призналась министр, пока еще не имеет четкого представления, что такое средний класс.

По словам г-жи Набиуллиной, концепция обеспечения экономического лидерства России предполагает, среди прочего, изменение уровня жизни, стандартов поведения, в том числе и экономического. "Даже привлекательный образ жизни, чтобы в стране было комфортно жить, чтобы каждый мог здесь себя реализовать, - это тоже относится к лидерской позиции России", - сказала она. И средний класс, который по планам правительства в 2020 будет составлять большую часть населения, должен играть в этом решающую роль. Впрочем, глава Минэкономразвития призналась, что пока у власти нет четкого определения "среднего класса" , но отметила ряд параметров, необходимых для оценки "классовой принадлежности". По ее словам, это, прежде всего, уровень дохода, комфортность и доступность социальных услуг (образование и здравоохранение), уровень профессионального образования.

Заведующая кафедрой социально экономических систем и социальной политики Высшей школы экономики Наталья Тихонова считает, что во главу угла должен ставиться не доход или потребление как таковые, а наличие капитала, экономического или человеческого, позволяющего этот доход получать. "Когда начались первые исследования этой группы в середине XIX века в США, то речь шла о людях, имеющих не просто доход, а профессиональный статус, который и обеспечивает этот доход. Если уборщице платить 1,5 тыс. долларов в месяц, то она не перейдет автоматически в средний класс, а станет просто высокооплачиваемой уборщицей", - сообщила "НИ" эксперт.

Руководитель отдела изучения доходов и потребления "Левада-Центра" Марина Красильникова также полагает, что прописанный властями средний класс таковым на деле не является. "Люди, которых у нас относят к среднему классу, не несут той ценностной ориентации и способа получения дохода, как на Западе. Таких ценностей, как, например, свобода и равенство возможностей, у них нет", - заявила она "НИ". Эксперт предлагает, в частности, не относить к среднему классу тех, кто получает деньги у государства: госслужащих, бюджетников, работников государственных компаний, поскольку средний класс должен быть независим от государства в своих источниках доходов.

Профессор Высшей школы экономики Овсей Шкаратан отмечает, что наш средний класс разнороден и не все его составляющие играют положительную с точки зрения развития экономики роль. "У нас, например, есть компрадорская буржуазия, которая живет на доходах от продажи отечественного сырья западному потребителю. Наряду с этим у нас появляется и компрадорский средний класс, который не производит ни материальных, ни духовных ценностей, а занимается исключительно обслуживанием высшего класса", - сообщил "НИ" специалист.

Правительство считает, что средний класс будет расти благодаря инновационному развитию: оно само по себе должно создавать рабочие места для высококвалифицированной рабочей силы. Однако Овсей Шкаратан считает, что пока в Концепции 2020 куда больше заявленных целей, чем обоснований их выполнения. "Говорить об увеличении можно тогда, когда у нас будет 5-7 лет развития в эту сторону. Сейчас же структурно мы экономика рабочего класса, а не среднего. Сырьевые отрасли большого числа квалифицированных рабочих не требуют, а роста числа занятых в инновационной экономике пока нет. При таком характере развития в нашей стране роста среднего класса не будет", - считает эксперт.

По мнению специалистов, для реального увеличения среднего класса необходима не только структурная перестройка экономики, но и смена менталитета потенциальных кандидатов в эту социальную категорию. Например, то же образование до недавних пор считалось скорее социокультурной нормой, а не инвестицией в будущий доход. Показателем статуса человека до сих пор служит наличие определенного имущества, а не человеческого капитала. В результате многие предпочитают вкладывать деньги в товар, а не в собственное профессиональное развитие или образование детей. Это называется проеданием капитала и никак не способствует формированию полноценного среднего класса.

МАРКСИСТСКИЙ КЛАССОВЫЙ ПОДХОД:

ПРОБЛЕМЫ ОБНОВЛЕНИЯ И ТОЧКИ РАЗВИТИЯ

С. Крапивенский, Ф. Косицина

В последнее десятилетие мы сталкиваемся с очередной попыткой отлучить от достижений мировой обществоведческой мысли классовый подход к анализу социальных явлений, подход, рожденный, как известно, до марксизма прогрессивными буржуазными учеными, но доведенный до относительной концептуальной завершенности именно К.Марксом и Ф.Энгельсом. Классовый подход (не к подбору кадров, не к распределению благ и т.п., а к анализу исторических ситуаций и феноменов) не есть простая выдумка "великой сортировочной машины" - человеческой головы, старающейся все систематизировать, он адекватно отражает историческое прошлое и настоящее, помогая прогнозировать будущее. Тем более нельзя рассматривать классовый подход в качестве простой выдумки марксистов. Как уже отмечалось в литературе, марксистская концепция классовой борьбы, социальных революций и диктатуры, как способа решения общественных проблем, возникла в общем контексте ценностей техногенной культуры (1).

И все же в критике классового подхода со стороны его оппонентов, очевидно, присутствует некое рациональное зерно, в котором мы должны объективно разобраться, если хотим определить пути и возможности дальнейшего развития методологических оснований обществоведения.

Недостатки традиционной концепции

Предложенная марксизмом и ставшая традиционной для нашего обществоведения концепция классового подхода наряду с неоспоримыми достоинствами действительно содержит в себе и существенные недостатки. И пре-

____________________

С.Крапивенский - д-р философских наук, профессор (Волгоград)

Фаина Косицина - д-р философских наук, профессор (Волгоград)

жде всего для марксизма, как отмечал в свое время Г.Маркузе, характерно гипертрофированное внимание к силам, дизинтегрирующим общество, при одновременной серьезной недооценке сил интеграции.

В рассматриваемой концепции социально-классового подхода к анализу общества недостаточное выражение получило и отношение к стратам. Нельзя сказать, что в марксистской традиции слои совершенно не принимались во внимание, однако речь шла либо о слоях внутри того или иного класса (например, бедняки, середняки и кулачество в крестьянстве), либо о"пережиточных" социальных группах, доставшихся обществу от докапиталистических эпох и обреченных, в конечном счете, на слияние с одним из двух основных классов буржуазного общества. Между тем многие страты или не имеют прямого отношения к классовому делению общества, или носят межклассовый характер. Это не отменяет того обстоятельства, что все страты при глубоком их познании оказываются все равно порождением макросоциальной структуры общества. Примечательно, что одна из первых (веберовская) попыток подойти к обществу под углом зрения его стратификационной структуры исходила из марксовой концепции классов, но стремилась расширить веер классовых различий, рассматривая в качестве таковых и такие, которые напрямую не связаны с собственностью - профессиональное мастерство и квалификацию, социальный престиж (статус), партийную принадлежность.

К недостаткам традиционной концепции следует отнести также недооценку индивидуального в историческом процессе и общественных движениях (о чем недавно весьма аргументированно писал И.Д.Ковальченко (2)), равно как и в структуре и поведении личности. В сжатом, концентрированном виде вывод о социальной сущности человека был впервые сфомулирован К. Марксом в шестом из его "Тезисов о Фейербахе": "...сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть, совокупность всех общественных отношений" (3). Вполне понятно, что ядром "всех общественных отношений" в классовом обществе выступают отношения классовые. Восприятие этого марксова вывода в современной философии позволяет четко отдифференцировать его рациональные моменты от содержащихся в нем погрешностей. Этой дифференцировке была, в частности, посвящена секция ХVIII Всемирного философского конгресса (Брайтон, 1988), в ходе которой выявилось принципиальное совпадение взглядов наших исследователей из тогда еще существовавшего СССР -и взглядов наших западных коллег. Никто из участников конгресса не пытался отрицать великую заслугу Маркса в сведении индивидуального к социальному: ведь таким образом впервые были преодолены мучившая мыслителей прошлого антиномия "индивид и общество" и метафизичность, в силу которой человек рассматривался как абсолютно автономная единица, а общество представлялось механической суммой, агрегатом индивидов.

В тоже время, как справедливо отмечалось на Конгрессе, “Шестой тезис” нельзя абсолютизировать, ибо в таком случае неизбежен откат к вульгарному социологизму, к игнорированию того внесоциального, что тоже характеризует природу человека. Нельзя, в частности, рассматривать “Шестой тезис” вне контекста "Тезисов" в целом, в отрыве от "Немецкой идеологии" и "Экономическо-философских рукописей 1844 года". И тогда становится ясно, что отражая совокупность общественных отношений, сущность человека отнюдь не сводится к этому отражению. Нельзя игнорировать антропологическое (биологическое и психическое) в этой сущности, в том числе этнопсихическое.

С другой стороны, для анализируемой концепции характерна недооценка общесоциального, надклассового и внеклассового в функционировании общества и его институтов (например, недооценка цивилизационных, интегрирующих функций государства).

Заметим, что заложенные в конструкции классового подхода погрешности были в последующем заметно усилены теоретической деятельностью "последователей" Маркса и Энгельса и вовсю проявились в политической практике. Так, можно согласиться с В.Ф.Ануриным, когда он замечает, что "ортодоксально упрощенная марксистская традиция противопоставления стратов классам связана прежде всего с неаутентичным марксизмом. Вспомним хотя бы знаменитый постулат времен "развитого социализма" о неумолимом "движении к социальной однородности" (кстати, против этой неумолимости в связи с заметными уже тогда реальными процессами нарастания имущественной неоднородности нам приходилось выступать на Таллинской конференции по социальной структуре советского общества (5).

Устарел ли классовый подход?

Отмеченные выше недостатки отнюдь не отменяют истинности марксистской концепции классового подхода, ее методологической и практически - политической значимости. Действительно, разве не была история в течение прошлых тысячелетий историей классов и классовой борьбы? Разве перестало быть классовым сегодняшнее западное общество, несмотря на явные тенденции к социализации? Возьмем для примера Великобританию, довольно типичную страну Запада. По данным на самый конец 80-х годов, "верхушка" общества, составляющая 1% населения, владела 21% всех личных состояний, в то время как 80 % населения распоряжалось лишь третью национального богатства (6).

Сам объективный процесс движения современного западного общества в направлении большей социальной справедливости и нарастания демократических тенденций выступает в значительной степени результатом предшествующей классовой борьбы. Последняя, принимая сегодня все более цивилизованный характер, постепенно утрачивает свою разрушительную сторону и, наоборот, усиливается сторона созидательная, конструктивная. Партнерство - это тоже форма классовой борьбы, но борьбы в цивилизованной форме. Вполне естественно, что при анализе всех этих крайне специфических социально-экономических и политических процессов очень важно не догматизировать понятие класса, ибо в современном развитом классовом обществе идет "размывание" классообразующих признаков в отношениях между трудом и капиталом (по отношению к средствам производства, по отношению к распределению результатов труда, по отношению к месту в системе производства и т.д.).

И, наконец, можно ли, отбросив классовый подход, понять советскую, а теперь уже и постсоветскую действительность, в частности, природу той силы, которая претендует сегодня на господствующее положение в системе экономических и политических отношений? По сути дела, в отечественной литературе нет спора о классовости или неклассовости этой большой социальной группы. Есть лишь нюансы. Вспомним в связи с этим аналитические статьи конца восьмидесятых годов, когда М.А.Чешков говорил о бюрократии как классоподобном образовании, Т.И.Заславская - об уверенном движении слоя номенклатурных работников в направлении окончательного превращения в класс, а С.Андреев был еще более категоричен в констатации его окончательной сформированности (7). Отметим, что во всех трех позициях речь шла лишь о бюрократическом компоненте нового класса, оставались вне объекта анализа дельцы теневой экономики, представители военно-промышленного комплекса и т.д., хотя в Политическом докладе ЦК КПСС ХХVII съезду партии была дана более широкая и четкая формулировка социально-экономической природы этих сил (в нашем обществе обозначились "группы людей с отчетливо выраженными собственническими устремлениями, с пренебрежительным отношением к общественным интересам" (8). Приходится лишь сожалеть, что вскоре после съезда об этой четкой констатации было забыто, и мы все оказались, как нас лицемерно уверяли, “по одну сторону баррикад”.

Создается впечатление, что попытка отторжения из научной методологии классового подхода имеет определенную цель: замаскировать наметившиеся и уже дающее себя знать классовые противоречия у нас, в российском постсоветском обществе. “Это, - как писал о подобных попытках Р.И.Косолапов,- фактическая защита поднимающейся криминальной буржуазии” (9). Между тем отрицание классовой борьбы в нашем заново формирующемся обществе может только затормозить движение к цивилизованному обществу с присущими ему цивилизованными формами борьбы. Иногда думают, что стоит “отгородиться” от классового подхода, и тогда исчезнет конфликтность в обществе. Наоборот: надо заимствовать передовой опыт новых форм организации отношений между классами, чтобы предотвращать остро конфликтные ситуации: не пускать на самотек развитие капитализма, а на основе классового подхода формировать цивилизованные классовые отношения. Тем более, что в России передовой опыт развитых стран (участие трудящихся в управлении производством и т.п.) приживется скорее, чем “дикий” капитализм.

Возможности дальнейшего развития

Если верно, что тенденция к синтезу и единству характеризует сегодня социологическое знание, социально-философское знание, равно как и обществоведение в целом, то подобная тенденция, несомненно, должна быть присуща такому элементу этого знания как классовый подход. Более конкретно это означает, что основанный на формационном членении истории общества классовый подход при всей его важности и методологической необходимости не является сам по себе достаточным и должен использоваться в сочетании и единстве с другими подходами - цивилизационным, социокультурным, социально-психологическим.

Плодотворность сочетания формационно-классового и цивилизационного подходов можно проследить на примере анализа природы и функций государства. В данном случае целесообразно, очевидно, оттолкнуться от марксистской концепции его происхождения, ибо абсолютизация формационной парадигмы позволила марксизму лучше, чем какой-либо другой социально- философской школе, выразить несомненно присущую государству функцию. Всем известна квинтэссенция этой концепции, изложенная Ф.Энгельсом в “Происхождении семьи, частной собственности и государства” (10). Очень важно заметить, что марксистская концепция отнюдь не находится в антагонистическом противоречии с другими подходами, в частности с гоббсовской версией происхождения государства, как и с концепцией всех сторонников “общественного договора”, носящий явно психологический характер. Не отрицая психологическую составляющую истории, приверженцы формалиновой парадигмы пошли дальше и попытались докопаться до их глубинных основ и стимуляторов, раздражителей. Именно экономическое развитие, утверждение частной собственности и устойчивое воспроизводство прибавочного продукта, поляризовав общество на классы, актуализировали эти психологические особенности, сделали их проявление массивным и довели социально-психологическую напряженность в обществе до такого уровня, при котором появление государства становится неизбежным. Однако встречавшиеся у марксистов старшего поколения (вплоть до Плеханова) попытки учета психологического компонента исторического процесса исчезают в литературе тридцатых-пятидесятых годов, в связи с чем впоследствии потребовалась реабилитация социальной психологии как науки и ее возрождение.

В теоретических и прикладных исследованиях марксистов, начиная с классиков, оказался явно недооцененным цивилизационный подход к выяснению смысла государства, а, следовательно, и его функций. При этом подспудно он, казалось бы, иногда и учитывался (например, В.И.Лениным, выделявшим особо ту часть буржуазного государственного аппарата, которая выполняет функцию управления государством и другими исторически обусловленными общественными потребностями и которую в революции “разбивать нельзя и не надо” (11). Но в целом недооценка была налицо, о чем свидетельствовало отношение марксистов к теории “общественного договора”, которая рассматривалась как наиболее полное выражение ошибочных представлений домарксовской философской и политической мысли по вопросу о государстве, как теоретическая основа оппортунизма и ревизионизма в рабочем движении. Между тем в концепции “общественного договора” обнаруживается изрядное рациональное зерно - положенная в ее основу интеграционная идея. Казалось бы, государство в его формационном ракурсе тоже интегрирует, но это интеграция особого рода. Во-первых, она принудительна по своей сущности и навязывается одним из классов другим социальным группам общества. Во-вторых, в силу своей принудительности интеграция, осуществляемая государством как формационно-классовым институтом остается поверхностной и сравнительно легко разрушимой. Хотели того или не хотели “договорники”, но в их трудах разрабатывалась идея интеграции цивилизационной, цементирующей глубинные основы существования общества. Без такой интеграции цивилизация с самого начала не могла бы состояться. Таким образом, государство возникало одновременно и как формационно-классовый и как цивилизационный институт, выполняющий функции крайне важные для социума в целом.

Одной из возможных точек плодотворного развития классового подхода является проблема отчуждения, которая в нашей литературе в течение многих десятилетий рассматривалась исключительно под углем зрения формационного (как правило, сводимого до классового) подхода. Такая точка зрения фокусировалась прежде всего в понимании истоков отчуждения: в качестве их рассматривалось возникновение и утверждение частной собственности, причем приписывалось подобное понимание Марксу. Однако анализ “Экономическо-философских рукописей 1844 года” показывает истинный характер рассуждений Маркса - сама частная собственность видится ему как продукт порожденного общественным разделением отчужденного труда, выступая одновременно как средство дальнейшего отчуждения, его реализации (12). Следовательно, отчуждение по своему первоначальному происхождению носит цивилизационный характер, ибо общественное разделение труда, как это ни парадоксально выглядит на поверхности, нацелено на подлинную интеграцию общества, на установление всеобщей связи индивидов. Другое дело, что формационный облик общества каждый раз вносит в феномен отчуждения существенные коррективы. Таким образом, формационно-классовое (непосредственно связанное с собственническими отношениями) и цивилизационное (связанное с интеграцией общества) довольно зримо сопрягаются и в данном феномене.

При этом степень остроты отчуждения как общественного отношения зависит не только от этих двух, определяющих его объективных причин, но и от того социокультурного и психологического фона, на котором оно реализуется. Отсюда следует важный практически-политический вывод - коль скоро это так, то и оптимизация отчуждения может осуществляться умелым сочетанием социально-экономических реформ с соответствующим воздействием на общественное сознание, призванное в данном случае в полную силу проявить свою компенсаторную функцию, смягчить ощущение индивидом своей отчужденности. Именно в этом ключе идет сегодня поиск возможностей для смягчения отчуждения в развитых странах. В этом ключе должен идти поиск и у нас, если мы не хотим, чтобы реформирование обернулось крайними формами социальной незащищенности, а значит и отчужденности человека.

Освобождению от выявленных выше недостатков и лучшему пониманию интеграционных способностей даже классового общества должно способствовать и сочетание формационно-классового подхода с подходом социокультурным. Хроническое пренебрежение к последнему связано с общей недооценкой культуры как детерминанты развития общества. Так, долгое время наше обществоведение обходило стороной (а вернее усекало) сугубо важный вывод Маркса из “Критики Готской программы”. Маркс писал: “Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества” (13). И хотя культура в этом высказывании определенным образом "экономизирована" по своему происхождению, она ставится Марксом в один ряд с экономикой среди детерминант общественного развития. Социокультурный подход мы обнаруживаем и в ленинских работах, как в тех, которые посвящены анализу внутрироссийских процессов (вспомним хотя бы его нелегкие размышления по поводу возможного термидора (14)), так и в тех, которые посвящены международному революционному движению. Конспектируя, например, “Гражданскую войну во Франции”, Ленин особо выделил рассуждения Маркса о стремлении буржуазии интегрировать пролетариат в свою систему, в свою демократию, в том числе и при помощи культуры (15). К сожалению, впоследствии вкус к социокультурному подходу оказался у нас на долгие годы атрофированным, и эта атрофия именно сегодня должна быть самым решительным и скорым образом преодолена, поскольку детерминантный статус культуры особо зримо ощущается в эпохи революционно-реформистских изменений в общества. Вот и сегодня мы вынуждены серьезно задумываться не только над тем, от чего должно отказаться во имя успеха реформ, но и над тем, от чего мы не в состоянии отказаться в силу уровня своей культуры и, в частности, в связи со спецификой своего менталитета.

Именно сопряжение (а в известной степени и синтез) формационно-классового, цивилизационного, социокультурного, психологического подходов позволит глубже понять прошлое и настоящее общества, теоретически выяснить и предложить политической практике ответы на отнюдь не простые вызовы времени.

Примечания

1. См.: Степин В.С. Философская антропология и философия науки. - М., 1992., с. 53.

2. См.: Ковальченко И.Д. Историческое познание: индивидуальное, социальное и общечеловеческое // Свободная мысль, 1995, № 2.

3. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.3, с.3.

4. Арин В.Ф. Экономическая стратификация: аттитюды и стереотипы сознания // Социологические исследования, № 1, с. 105.

5. См.: Крапивенский С.Э. 0 недостатках в исследовании социальной структуры общества // Методологические вопросы исследования социальной структуры советского общества. Материалы Всесоюзной научной конференции. - Таллин. Вып.2. М., 1981.

6. Yidens, Anthony. Sociology. Cambridge,1989, p. 217.

7. См.: Чешков М.А. Концепция бюрократии: необходимость и возможность ее переформулировки // Рабочий класс и современный мир, 1988, № 5, c. 188; Заславская Т. Перестройка как социальная революция // Известия, 1988, 24 дек.; Андреев С. Структура власти и задачи общества // Нева, 1989, № 1, c. 151-152.

8 . ХХVII съезд КПСС. Стенографический отчет. - М., 1986, т.1, с.69.

9. Косолапов Р. Ленинизм: реквием не понадобится. // Экономические науки. 1990, № 8, с.56.

10. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.21., с. 169-170.

11. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.34, с. 307.

12. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.42, с. 96.

13.Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.19, с.19.

14. См.: Ленин В.И. Полн.собр.соч., т. 36, с. 298; т. 43, с. 403; т.36, с.130-131; т.45, с. 94 и т.д.

15. См.: Ленин В.И. Полн.собр.соч., т.33, с. 133.